Генштаб ВСУ утвердил новый нарукавный знак командования сил специальных операций (ССО). На нем изображена голова волка-оборотня со стрелами в пасти и стилизованный двузуб. Об этом сообщает пресс-служба командования ССО в Facebook.
Отмечается, что нарукавный знак парадного, парадно-выходного и повседневного обмундирования Командование ССО имеет вид темно-серого геральдического щита. “Серебряная голова Оборотня с золотыми глазами – олицетворяет руководящую, то есть “главную” структуру ССО. В пасти волк держит две стрелы, что является символом врага. Одна стрела сломана, это уничтоженный враг. Целая стрела в клыках – нейтрализованный враг. То есть Голова ССО решает, какой враг уничтожается, который нейтрализуется. Стрелы, является опасной, молниеносной опасностью, уничтожена. По легенде, казаки-характерники, которые могли превращаться в волков, могли ловить руками или отбивать стрелы”, – пишет пресс-служба.
В середине нарукавного знака, размещен золотой стилизованный двузуб покровителя УСН – князя Святослава Храброго. “Компоновка элементов нарукавного знака символизирует преемственность боевых традиций от воинов времен князя Святослава Храброго и казаков – характерников до современности, а также целеустремленность, настойчивость и решительность при выполнении задач по руководству подчиненными воинскими подразделениями ССО ВС Украины”, – резюмируется в сообщении.
Пять лет назад донецкий художник Сергей Захаров попал в тюрьму “ДНР”. До этого он успел разместить на центральных улицах Донецка изображения Игоря Стрелкова, который целится себе в висок, Шарикова в военной форме с флагом Новороссии, олицетворяющие смерть скелеты рядом со сбитым малайзийским “Боингом” и другие рисунки. Художник говорит, что хорошо помнит дату своего ареста, а вот освобождения – нет …
Наверное, поэтому подзаголовок его романа-комикса “Дыра” о произошедшем с ним, – “Август 2014”. Эта книга опубликована на украинском языке в 2016 году, сейчас опубликован ее перевод на русский, пишет Радио Свобода.
Сергей Захаров провел в заключении у сепаратистов полтора месяца. И на рисунках, которые легли в основу повествования, рассказывается о том, что он пережил. Бесконечные избиения, пытки, когда задыхаешься от недостатка воздуха в не приспособленном для содержания пленников тесном помещении, имитации расстрелов. Вот что он пишет об этом в своей книге:
“Ствол пистолета, направленный прямо в лоб – не самая приятная штука. Особенно, когда палец на курке держит не совсем вменяемый человек, находящийся, к тому же, под воздействием алкоголя. Я читал, что в подобных ситуациях у людей за секунду вся жизнь проносится перед глазами. У меня такого не было. Я смотрел в дуло пистолета и думал, что если будет выстрел, то мои мозги запачкают всю стену, что была сразу за мною. Некрасиво как-то. Неэстетично…”
Одна из страниц комикса
Рисунки Захарова – это бесконечная череда замученных людей, в основном лежащих на полу камер, в коридорах и кабинетах с письменными столами, избиваемых вооруженными людьми в военной форме. На них не всегда можно разобрать опознавательные знаки, и, если не знать, что речь идет о происходившем в Донецке в 2014 году, можно вообразить любую тюрьму в тех странах, где пытки стали частью повседневности.
Повествование в книге начинается с приездом в Донецк “стрелковцев” – подчинявшихся отставному сотруднику ФСБ России Игорю Стрелкову вооруженных людей, вынужденных уйти из Славянска после наступления украинской армии, потом – “референдум”, акции Захарова на донецких улицах и арест:
Реферндум в Донецке. Один из рисунков книги “Дыра”
“Ради такого события боевики даже оцепили практически весь квартал. Зачем? Может, боялись, что кто-то попытается меня освободить. Обыскали и дом, и находившуюся рядом мастерскую. Забрали все мои работы, компьютер, всё, что имело хоть какую-то ценность. Отобрали и машину. С ней, правда, энкавэдэшникам пришлось повозиться. У машины была неисправность, и я сразу сказал чекистам, что она не заводится. Не поверили. И, как не удивительно, машина завелась. И даже проехала метров двести, после чего заглохла окончательно и дальше уже везти никого не хотела. Тогда чекисты-мародеры (а как еще назвать тех, кто забирает чужое имущество?), прицепили ее тросом к бусику и дотянули до стоянки возле СБУ, где я и видел ее последний раз”, – пишет в книге “Дыра” Сергей Захаров.
О том, почему он назвал книгу именно “Дыра”, и начался наш разговор:
– Оно само по себе красноречиво. Кроме того, в нем есть часть от аббревиатуры “ДНР”. Да и сейчас жители Донецка пользуются этим названием – Дыра. Они говорят “у нас в Дыре”. Оно отражает нынешнее состояние этого места.
– На ваших рисунках в книге очень много людей с оружием, людей, которые находится в заточении, подвергаются пыткам. Это – то, что вы сами пережили в заключении?
– Да, это основано на моем опыте и это довольно неприятные ощущения. Но я хочу сказать, что ничего уникального в моей истории нет. Я имею в виду, что все благополучно закончилось. Ведь многие люди пропали без вести, мы не знаем, что произошло со многими из тех, кто попадал в подвалы. Я общался с людьми, которые пережили то же, что и я, слышал их рассказы… там вещи пострашнее происходили. Поэтому сказать, что мой случай – какой-то уникальный – я не могу. В тот период это происходило в Донецке массово. А что касается ощущений… ну, как нормальный человек может себя чувствовать, когда бьют и издеваются над ним? А когда тебя выводят на расстрел, когда реально можешь представить, что это последний миг в твоей жизни? Это тяжелые переживания.
– Почему вы решили передать все пережитое вами в виде комикса и что хотели донести до читателя?
– Первая цель, наверное, все-таки показать не столько происходившие события, сколько места несвободы, через что проходят люди. Из этих мест невозможен репортаж как таковой в силу понятного ряда причин. То есть ни фотограф, ни оператор не может это снять. Те, кто прошел через это, могут передать этот опыт вербально и обычно человек, воспринимающий эту информацию, все равно, опираясь на свой опыт, будет визуализировать это и интерпретировать по-своему. А реальная картинка может быть другая. Художник может нарисовать, сделать вот такую визуализацию. То есть фактически эта книга – репортаж. В этом ничего нового нет, мы знаем много графических новелл такого формата, которые описывают подобные ситуации. Но, я думаю, именно эта форма лучше достигает цели, чем любое описание. То есть на самом деле это очень мощный формат. Я раньше с ним не был знаком, но углубился, изучил и полюбил, в конце концов, именно комикс.
– В книге вы пишите, что когда вас освободили, вы немедленно захотели нарисовать то, что с вами произошло, но вы боялись это делать. Когда вы начали визуализировать тот опыт, через который прошли?
– Первый рисунок я сделал еще в Донецке. Ну, не столько я боялся, сколько мои родные. Они просто говорили: “не дай бог, опять придут, увидят эти рисунки…” И этот страх понятен. Поэтому я продолжил свою работу уже когда уехал оттуда. В некотором роде это даже можно назвать арт-терапией: конечно, переживаешь все заново, но при этом отдаешь листочку бумаги, то есть выносишь из себя.
– Ваш комикс теперь переведен на русский. Вы надеетесь, что среди ваших читателей будут россияне?
Обложка русскоязычного издания книги
– Если книга попадет к кому-то из россиян, я думаю, это будет довольно полезное и познавательное чтение. К тому же часть людей, живущих в Украине, в том числе и я, русскоговорящие. Хотя, наверно, это не совсем для них, потому что доступна украинская версия для прочтения. Украинский вариант – первое издание – был немножко сырой. Нынешний лучше проработан. Будут переводы и на европейские языки, потому что нашим ближайшим союзникам, ближайшим соседям надо рассказывать от первого лица, что у нас происходит, многие до конца не понимают, что случилось.
– Ваше заточение длилось полтора месяца. Что было самым страшным во время этого периода и что сложно передать на бумаге в виде рисунка?
– Если исключить моменты, когда тебя мучают, самое ужасное, конечно, когда ты понимаешь, что твои родные не знают, где ты. То есть ты просто пропадаешь – и все, и не можешь подать весточку, что ты там, по крайней мере, живой.
– А то, что вас выводили на расстрелы, что держали в нечеловеческих условиях, что нечем было дышать, вы теряли сознание?
– Конечно, это ужасно. Это страшно.
Цитата из книги “Дыра”:
“Первым делом нас с моим невольным компаньоном закинули в тесный отсек железного кунга, предназначенного, по всей видимости, для инструментов. Там одному сложно было бы поместиться, а вдвоем – места не было совсем. Когда поворачивался один – нужно было синхронно поворачиваться и другому. Иначе мы в нем просто не помещались. Ночью еще как-то пересидели в этом кунге, а утром начало припекать солнце. Наша маленькая камера пыток раскалилась, и мы начали терять сознание. Я стал бить ногами в стены, просить воды. Нас вытащили. И тут нам повезло. В этот день в военкомат по каким-то своим делам случайно пришел врач. И он увидел, что мы в полумертвом состоянии. Он сделал нам по три укола, обработал раны. Нам дали баклажку воды и опять засунули в пыточную камеру под названием кунг”.
– Когда вы решили вынести и показать на людных донецких улицах свои рисунки, вы не боялись, что это закончится именно тем, чем это закончилось, то есть заточением и пытками, мучениями?
– Я понимал, что это может произойти, и когда я прикручивал к ограждению первую работу, у меня от страха тряслись руки. Но самое опасное, как я тогда думал, была ситуация, когда тебя застигнут на месте. Но что кто-то будет выслеживать меня – я не ожидал. На тот момент военные действия вошли в горячую фазу и я не мог представить себе, что в такой ситуации будут искать художника.
Одна из первых уличных инсталляций художника в Донецке
– Почему же вы, несмотря на страх, все равно делали такие публичные акции?
– Я хотел что-то делать, бороться теми средствами и инструментами, которыми я владел. И я это делал. В первую очередь я это делал для себя. И люди, которые видели рисунки, тоже понимали, что они в городе не одни, что среди всех этих зомби есть еще нормальные люди. И это тоже было моей целью – показать, что мы есть, что мы в городе, что такие люди не одиноки.
– А вы наблюдали за реакцией людей на свои работы в Донецке? Как они реагировали?
– Я делал обход после размещения. Я не видел никакой агрессивной реакции, наоборот, это вызывало смех. Люди, молодые ребята подходили, делали селфи. Но дело в том, что работы долго не висели. В принципе, я этого ожидал, думал, что мы живем в эпоху интернета, и понимал, что нужно все это размещать в сети. Больше аудитория, конечно, была там.
– Вы пишете, что за сепаратистами стоят российские военные. Когда наступил тот момент, когда вы это поняли?
– Это было видно с самого начала, когда в Донецке началось какое-то движение, уже тогда было понятно, что есть влияние России. Оно было неприкрытым. Было довольно много людей с российским говором. Поэтому у меня вообще не было на этот счет никаких иллюзий. Кто всё это поддерживает, было понятно изначально. Среди местного населения, конечно, были разные настроения, но в городе появились приезжие, и это тоже было видно. Мой первый допрос вели люди специально обученные, видимо, какие-то офицеры с довольно четким российским акцентом.
Допрос
– Вы следите за тем, что происходит сейчас в Донецке?
– Конечно же, слежу и интересуюсь происходящим там. Это мой дом, есть люди там, с которыми я общаюсь, и они рассказывают все, что там происходит. Ничего неожиданного, все ожидаемо. Я изначально, когда велись какие-то споры, разговоры, говорил своим товарищам: “То есть, вы ходите быть Приднестровьем, вы хотите быть Абхазией?” А они отвечали: “Нет, у нас же будет совершенно по-другому”. Но по-другому не произошло, люди прозябают. Жизнь продолжается, но это уже не тот город, экономическое состояние, все остальное. Там ничего хорошего не происходит. Это действительно дыра, болото, в котором живут люди.
Сергей Захаров на выставке своих рисунков, которые вошли в комикс “Дыра»
– Что произошло с вашим домом, с вашей мастерской?
– Они пустуют. Был момент, когда туда поселились боевики, жили у меня в доме. А сейчас все пустует. У меня есть там родственники, они говорят, что все осталось в запущенном состоянии.
– Ваши родственники решили не уезжать из Донецка, несмотря на то, что произошло?
– Да нет, уже вот решили как раз уезжать.
– Что стало импульсом уезжать именно сейчас? Пять лет прошло, ситуация ухудшается?
– Уже понятно, что нет никаких перспектив. У всех нас была надежда. И я, будучи в Киеве, и другие переселенцы, которые выезжали, говорили, ну, на неделю, на месяц, ну вот еще год прошел, вот два… а тут уже пять лет. Уже понимаешь, что это надолго.
– И тем не менее вы надеетесь, что Донбасс вернется в Украину, или, по вашему мнению, этого никогда не произойдет, и ситуация будет заморожена?
– Нет, мы уверены в обратном, это произойдет. Скорее всего, поздно, а не рано, но это произойдет. Выиграть эту войну военным путем мы не можем, но она выигрывается только военным путем. Поэтому тут уже вопрос времени. Когда империя рухнет. Это неизбежный процесс, только непонятно, на долго ли это затянется.
—
Александра Вагнер, опубликовано в издании Радио Свобода
Шановним патріотам і тим, хто бажає підтримати Україну і знати набагато більше ?!!!!
Підтримай українский проект –лайк на сторінку, ставай одним з нас, ставай поруч з нами!!! Слава Україні!
В сети появилось письмо отца морпеха ВСУ к президенту Владимиру Зеленскому по поводу гибели четырех украинских воинов под Павлополем 6 августа. В нем мужчина жестко требует от главы государства понести ответственность за трагедию и посмотреть в глаза родителям погибших воинов.
Текст сильного обращения Эдуард Литвиненко (“Don”) опубликовал на своей странице в Facebook. Ниже приводим полный текст без изменений.
А теперь, действуй, верховный! Четверо погибших! В раз! Погибших на фоне ваших слов о “прекратить стрелять”, “поговорим о русском языке Донбасу”, “снимем блокаду”, “Путин – охеренный мужик” (слова твоего дружбана Шефира). Ты дошел до края, верховный! Вставай, поднимай ж*пу своих помощников. Четыре помощника – Богдан, Шефир, Кошевой, Разумков, Жидков-тамбовский-волк – кого хочешь выбирай.
Пусть перед этим на холодных столах мариупольского морга твои помощники оденут четыре сшитых тела в их последний камуфляж. Отворачиваясь от их закрытых глаз, оденут на тела запрещенные очкастыми уродами, но такие любимые бойцами морпеховские тельники. И пусть эти помощники, в подтяжках фирмы “POHUI” – каждый из них сопровождает тело погибшего. Четыре погибших – четыре помощника в разные города Украины.
И пусть мамы погибших выцарапывают тебе волосы и глаза, пусть их вой над страшной могильной ямой стоит в душах твоих шестерок, пока они живы. И пусть они ответят матерям погибших – за что и почему погибли их мальчики.
Ты проснулся, засунул ноги в теплые тапочки и спросонья черканул свою подпись под призывом к Меркель, Макрону и Путину собраться и обсудить случившийся ай-яй-яй! Обсудить??????? Ребята этого первого Феодосийского батальона морской пехоты – крайние среди украинских воинских частей Крыма, не сдавшихся русским оккупантам. Они вышли в Украину отомстить и победить! Вернуть Луганск, Донецк, Крым, Севастополь, родную Феодосию! Ты, верховный, призываешь их просто не стрелять???
Морпехи ВСУ
Поезжай, похорони этих ребят, и скажи об этом их мамам… Скажи, что ты не забудешь, что сделаешь все возможное, что виновные понесут… И обязательно подставь плечо под гроб, когда мальчика будут нести на кладбище. И помощникам своим скажи….
И тогда, может быть, в ваших трусливых желудках, изъеденных спиртным, выпитым при развлечении местных и российских политиков-олигархов, колыхнется тошнота от собственной паскудной жизни. Станьте на колени, любители не стрелять. Смертный грех на вас – соучастие в убийстве..До помсти! “Don”, отец морпеха.
Напомним, в сети опубликовали фотографии четырех морпехов ВСУ, которые погибли 6 августа под Павлополем на Донбассе в результате атаки оккупантов. Это – Александр Шарко, Владислав Рак, Сергей Шандра и Василий Курдов.
Погибшие Герои
К слову, жизни украинцев помимо войны уносит и огромное количество ДТП на дорогах Украины. Более того, в них гибнет даже больше людей, чем на фронте. Так, только в 2018 году на дорогах нашей страны погибло 3 350 человек – по девять людей каждый день. Еще более 30 тысяч были травмированы.
Під час обстрілів російськими окупаційними військами українських позицій під Павлополем 6 серпня загинули старший матрос Олександр Шарко, матрос Владислав Рак, солдат Сергій Шандра, матрос Василь Курдов із 36-ї окремої бригади морської піхоти ВМС ЗСУ.
Про це передає “Новинарня” з посиланням на волонтерів “Книги пам’яті” та сторінки в соцмережах місцевих органів влади.
Як інформують у пресслужбі Чернігівського обласного військового комісаріату, старший матрос Олександр Шарко – 1988 року народження. Родом із Козелецького району Чернігівської області.
У бригаді був помічником гранатометника.
Олександр Шарко
Матрос Владислав Рак народився 1998 року. Родом з смт Козелець на Чернігівщині.
У підрозділі морської піхоти служив на посаді гранатометника.
Владислав Рак
Солдат Сергій Шандра народився 1995 року. Із села Торчин Хмільницького району Вінницької області.
Сергій Шандра
За повідомленнями місцевих ЗМІ, у Сергія залишилася лише мама (батько помер рік тому) та сестра, яка з сім’єю проживає окремо.
Матрос Василь Курдов – із села Ганнівка Братського району Миколаївської області.
Василь Курдов
Як інформувала “Новинарня“, у вівторок, 6 серпня, неподалік Павлополя на півдні Донецької області, незважаючи на “всеохопне перемир’я”, окупанти вчинили обстріл позиції українських військовослужбовців, які займалися інженерним облаштуванням позиції. Стріляли з ручного протитанкового гранатомета, але, ймовірно, застосували мінометну міну 82-го калібру. Внаслідок цього обстрілу загинули чотири українські воїни зі складу 36-ї окремої бригади морської піхоти.
Це перші бойові безповоротні втрати Об’єднаних сил у серпні 2019 року.
Президент Украины Владимир Зеленский поручил выделить квартиры семьям четверых украинских военных, которые 6 августа погибли в результате обстрела на Донбассе. Об этом сообщает пресс-служба главы государства.
“Глава государства поручил выделить семьям погибших квартиры”, – сказано в сообщении пресс-службы президента.
Как сообщалось, 6 августа на Донбассе, в районе Павлополя, под обстрелами погибли четверо украинских военных.
После этого Зеленский провел экстренное совещание с силовиками, также он поговорит по телефону с Меркель и Макроном о встрече в нормандском формате.
Я жила в Свердловске Луганской области. Приграничье. Я первая увидела войну. Я первая увидела ихтамнетов.
Русские донские казаки заезжали вольготно, картинно сидя на танках и БТРах, гыкали и орали «любо», стреляли в воздух, размахивая красно-серпастыми флагами с иконами Николая ІI, Иисуса, Богородицы, вызывая стойкое ощущение психушки и нереальности от происходящего…
Но вот этих юнцов ввозили тихо. Это были русские срочники, призывники, которых везли на «учения». Но, видя украинские вывески, которыми пестрело приграничье, они понимали, куда их везут. Я видела этот страх. Я видела, и как их везли назад, тогда бои были под Лутугино. С «Уралов» капала кровь, сукровица, моча и неслись стоны. Мне до сих пор снится этот запах, запах смерти.
Я много тогда писала об этом. Писала с позиции женщины и матери. Пыталась докричаться до русских матерей, но в ответ женская часть России цинично орала — ихтамнет. А я часами наблюдала вход колонн с живой силой, танков, БТРов, «Градов», которые шли через мой город. Русские крысились на мои посты и называли меня фейком. Цинично врали — настамнет. Цинично прикапывали своих, под номерками, в поле.
Я много тогда не понимала. Женского и материнского. Искала это в русских бабах и не находила. Боярка и алчность вытравили их них всё женское. Женщины России обещали меня изнасиловать, убить, расчленить, отдать на истязание русским бравым парням и подсчитывали барыши от мародёрства их мужьями наших домов, барыши от смерти их мужей и детей. Россия щедро платила русским пропойцам за смерть их родных.
Они и сейчас орут «нас там нет», цинично, нагло, открывая памятники и мемориалы «освободителям Донбасса». На России растут гектары кладбищ с безымянными могилками под номерками — ихнигденебыло.
Но если действия русских оккупантов по отношению к жителям Донбасса (х#хлам и русскоязычным украинцам ) и даже действия их родных, которые ждали добычи от мужей-орды, посланных на войну, были оправданы словами «орда», «оккупант», «русский», то, как объяснить цинизм русских по отношению к своим русским.
Вот это женское — «иди убивать, у нас кредиты». Оправдание преступлений своей страны, радость от принесённого «из х#хляндии» унитаза б/у, смакование горя и смерти, смех над «Боинг упал он тяжелее воздуха». Их мерзкое желание продать подороже смерть своих мужчин. Ведь они готовы молчать, лишь бы им заплатили за невернувшегося или вернувшегося в цинке ихтамнета. Есть ли женщины в России? Мерзкое, цинично-упитое, готовое убивать ради халявы и боярки… Мёртвый мир!
Понятное дело, война — это цинизм. Но, но, тысяча но, лично увиденных и пережитых.
Бои под Свердловском, Червонопартизанском, Изварино, Лутугино. Лагеря ихтамнетов и опочленцев в моём селе Александровка, Провалье… Да много чего было увидено такого, от чего волосы на голове немели.
Оксюморон войны:
Украинцы-пограничники собирают по Провальской степи трупы ихтамнетов и хоронят их, раненых их меняют на раненых своих. Опочленцы и ихтамнеты оставляют на поле боя своих мёртвых и раненых товарищей. Раненых чаще достреливают!
Под Александровкой идёт бой. Страшный. Снаряды летают над моим домом. Мы сутки сидим в подвале, полбутылки воды на 4-х. Двор залит свинцом. Мы не понимаем, почему бой. Здесь давно нет наших, украинских войск. Через неделю, когда осел порох, а с поля были убраны в братскую могилу и трупы, и стонущие, местные опочленцы из террористического коммунистическо-православно-казачьего батальона «РИМ» пояснили — убивали русских, чтобы забрать у них оружие и вооружить свою армию, армию Свердловск-РИМ.
Русские сбрасывают своих раненых в старые шахты. Русские хоронят в братские могилы раненых и мёртвых. Это с ужасом наблюдает «освобождённый народ Донбасса». Пытается спасать. После пары удачных попыток могилы-могильники и шурфы-могильники русские минируют.
В посадках лежат трупы, которые никто не собирает.
В ставки бросают «гирлянды», так, в Свердловске, только после обнародования проукраинскими гражданами информации о возможном ухудшении эпидобстановки, в сентябре 2014 года опочленцами, которые контролировали город, из ставков Александровки, Бирюково, 71-я, были подняты «гирлянды» — мёртвые русские военные, привязанные к ящикам с гильзами от снарядов или снарядами.
Русских опочленцы убивали, чтобы получать довольствие и оружие, выделяемое на них, так сказать «мёртвые души», как заработок донбасских командиров террористических БТРО.
Русские так же относились к донбасянам. Бросали на поле боя раненых. Убивали в процессе дележа и отжима. Ихтамнето-опочленская игра, продать или не отдать (скрыть) карты минных полей или для СМИ обстрелять свои же позиции.
Ихтамнеты грабят и насилуют русскоязычных жителей Донбасса, кричавших «путинвведи», разрушают Донбасс, отравляют Донбасс, «народ Донбасса» грабит Россию, получая пенсии, гуманитарку, воруя на схемах бюджетные деньги, создавая «армии» «мёртвых душ». Об этом можно и нужно писать, и написано сотни статей. Скрепный мир! Скрепные отношения!
Чаще всего на этой российско-украинской войне русские убивают русских. Как-то так! Русское убивает, доказано Донбассом!
Украинский шоумен Сергей Притула резко высказался о мнимом “хлебном перемирии” на Донбассе, которое предусматривает прекращение огня в зоне военных действий.
Несоблюдение режима разозлило Притулу и он призвал жестко отомстить “Л/ДНР”. Об этом он написал на своей странице в Facebook и вспомнил о погибших защитниках Украины.
“Опять 4 наших погибло. Морпехи. Во время “хлебного перемирия”. Еще одного, во время которого наши ребята погибают. Самые искренние слова соболезнования семьям погибших. Вечная им память! Секретарь СНБО сказал, что это грубое нарушение перемирия “не останется без внимания”. А можно попросить, чтобы по тому месту, откуда велся обстрел по нашим позициям, наши же славные стражи влупили всем, что есть на вооружении в ВСУ?!! Чтобы там воронка была глубиной в 3 метра! Чтобы это россиянам и их коллаборационистами не оставалось без внимания! А потом дружно послушаем о том, как обеспокоена ОБСЕ! Заранее благодарю. Гражданин Притула“, – возмутился артист.
Россия в период с конца июня до середины июля стащила к границе с Украиной БТРы и пушки.
Как передает “Радио Свобода”, соответствующую информацию удалось собрать в результате публикаций пользователей социальных сетей и отдельных ресурсов в России.
Вооружение имеет признаки длительного сохранения на складах. Примечательно, что виды техники являются достаточно старыми, их в армии РФ уже меняют на новые аналоги.
На первом снимке – железнодорожные платформы с бронетранспортерами в Ростовской области.
“Выгоревшая на солнце краска корпусов может указывать на длительное хранение где-то на военной базе. О том, что техника снята с консервации, свидетельствует и отсутствие бортовых номеров и тактических знаков. Это старая модель, БТР-70, которую в ВС России почти полностью заменили более новые БТР-80”, – сказано в сообщении.
Также в городе Новочеркасск (50 км от границы Украины) был замечен эшелон с большими пушками, вероятно гаубицами. Они визуально имели признаки длительного хранения. Аналогичное вооружение, гаубицы Д-30, в начале июля фотографировали на Южном Урале в Челябинске.
Снимки других пушек на железнодорожных платформах в конце июня опубликовало региональное издание DonDay. Речь идет о противотанковых 100-мм пушках Т-12 “Рапира”, которые сейчас в российской армии также заменяют более новыми модификациями. Сообщалось, что эшелон с военной техникой был замечен в городе Зверево – в 17 км от неконтролируемого Украиной участка границы Луганской области.
Документ, на который я ссылаюсь ниже, мне переслали друзья – военные, взяв его на сайте у «Українських націонал-патріотів».
В Генштабе уже ищут крайнего и придумывают, куда перевести стрелки и какие мероприятия изобрести для изображения бурной деятельности.
Но набор возможностей крайне узок и уже затерт до дыр: офицерам МПЗ – провести «опитування», беседы, лекции, танцы с бубном, целовать всех в уста, которыми они не говорят по фламандски… Командирам – усилить, углубить, расширить, посмотреть на себя в зеркало… Кадровикам – проанализировать, сравнить, увеличить, подать пропозиции…Главным начальникам – слава и контроль. А цифры серьезные… С начала года уволилось 9386 контрактников, из них 7570 (71%) мягко говоря «не виявило бажання» укладывать новый контракт, то есть, прямо говоря, показали военной службе «фак ю» (как писал Иосиф Бродиский в своем «Письме генералу Z»: «Генерал! Ваши карты – дерьмо. Я пас!»).
Чтобы представить себе это наяву – представьте армейскую парадную «коробку» (10 на 20 военных) на Крещатике, проходящую маршем мимо трибуны со стоящим на ней Верховным Главнокомандующим. Тридцать восемь «коробок»!
Боевая прославленная пехота – 6277 военнослужащих (тридцать одна «коробка»). Воюющие с первого дня славная 72-я бригада – 471 человек, 92-я бригада – 310, 128-я горнопехотная – 288, 30-я бригада – 205, 24 бригада – 204, 26-я арта – 145. Следом 25-я десантно-штурмовая – 169 (всего ДШВ – 522), морпехи 36-й бригады – 245… Силы Специальных операций – 147. Элита и гордость армии. Официально и неофициально общаясь с увольняющимися, в некоторой мере пропустив эти проблемы через себя – позвольте заметить!
С 2014 по 2019 год родилась новая каста военных – выпускники Львовской и Одесской академий, условно от 1991 до 1997 года рождения, умеющие вести за собой, знающие оружие и технику, умеющие делать главное – то, что необходимо на войне – воевать. Без лишних слов и старой совдеповской придури. Именно для этих ребят слова «мы же братья» и «один народ» являются не просто пустым звуком, а оскорблением, а слова «моя Украина», «моя родина» и «побратим» – священными, которые не говорятся просто так. Кровь этих ребят-офицеров, нового поколения офицеров Украины – от Станицы Луганской и до Широкино… 80% солдат и сержантов доверяют им практически абсолютно, делят с ними и друг с другом хлеб, воду, боеприпасы и гуманитарную помощь. Но солдаты уходят. 1. Люди увольняются из Вооруженных Сил, когда впереди стена из беспросветных проблем, из которых нет выхода. Когда на километр ВОПа – 6-10 бойцов (плюс госпиталь, плюс отпуск, плюс видрядження, плюс “аватары”, плюс – находящиеся по разным причинам на ТПУ), а тем, кто в тылу – похер (глубоко)!
2. Люди увольняются, когда, выйдя из АТО/ООС их сразу селят на полигонах в рваные палатки по уши в воде, и – ни отпуска, ни отдыха.
3. Люди увольняются, когда в тылу над ними издеваются водители маршруток, чиновники в собесах и государственных учреждениях, детских садиках и начальных школах для их детей.
4. Люди увольняются, когда в третий-четвертый раз пропадает в высших штабах подання на нагородження, а в штабах ОТУ прибавляется орденоносцев. Когда боевым орденом «За мужество» награждают народную депутатшу Татьяну Чорновол, а твой сосед по ВОПУ, РОПУ или землянке имеет только контузию и самодельный значок от командования бригады как высшую награду.
5. Люди увольняются потому, что Приват-банк сливает сепарам все данные, которые ты им дал о себе и семье, оформляя зарплатную карточку, а местная администрация сливает на ту сторону все твои данные из списка голосующих на выборах.
6. Люди увольняются потому, что их «корочка» УБД такого же цвета и размера, как и документ «гвардейца», «прокурора», «полицая», крышующих контрабанду и спекуляцию (или просто по договоренности глядящих в этот момент в другую сторону). Сказав им это в лицо ты можешь провести несколько ночей, месяцев или лет в уютном домике с зарешетчатым окошком.
7. Люди увольняются потому, что их льготы на землю, строительство, лечение и протезирование – пустой звук и насмешка, особенно когда землю в Киеве получает голодавшая до ожирения в российских застенках Гадя Савченко, а не твой знакомый инвалид-АТОшник. И ты понимаешь – не дай бог тебе стать инвалидом или получить ранение – семья наплачется, можно тихо ползти в госпиталь на вечное поселение.
8. Солдаты увольняются потому, что, приехав в отпуск они видят не праздник новоселья для них, а убитую родительскую «двушку» или старый дом в селе, заботы по поддержанию которого в божеском виде ложатся на плечи жены, пока ты – там.
9. В воюющей стране солдаты увольняются потому, что из войны с противником на передке эта битва превратилась в сражение с бумажками, журналами, планами, ведомостями, входящими и исходящими телеграммами с категоричным “Про виконання доповисты “до позавчера”. Когда мозоль на пальце от авторучки круче и толще мозоля от спускового крючка!
10. Солдаты увольняются потому, что политическая верхушка, во время войны подставив и сделав крайним за гибель людей генерала В.Назарова и забывшая во время президентской гонки начальника Генштаба В.Муженко, воюющего все пять лет, и даже не поблагодарившая и не наградившая его, может так же подставить, забыть, посадить каждого из этих солдат.
11. Люди увольняются потому, что в их проблемы в большинстве случаев вникает максимум – комбат, а остальные начальники бажают «трыматися!» (словечко еще из Крыма-2014). Потому что когда министр обороны во время войны защищает докторскую диссертацию (кто САМОСТОЯТЕЛЬНО писал диплом магистра или кандидата наук – поймет о каких усилиях идет речь) и награждает себя пистолетом Глок-19 (ценой 800-1500 долл.), премьер-министра – гангстерским Томсоном, а левых людишек – судей, депутатов – пистолетами (при чем военному о такой награде даже мечтать не стоит) – тогда понятие офицерской чести принимает форму скрученной в тугой рулончик бумажки, с усилием засунутой сам знаешь куда… (И кто-то удивляется тому, что после этого министра вроде как бы толкнули?).
12. Солдаты увольняются потому, что для значительной части населения их страны – это чужая война, а твой враг – это не их враг, «ты просто ничего не понимаешь, это политики столкнули и зарабатывают на крови, и просто надо перестать стрелять».
13. Солдаты увольняются потому, что их Верховный Главнокомандующий вместе со все 95-квартальной шоблой и креативными менеджерами «Приват-Банка» пять лет успешно косящий от армии, вместе с назначенными им ручнорежимными руководителями ГШ, СБУ, СВР, ОПУ и остальной проституирующей братией «разводят» войска, демонтируют укрепления (слова одного из генералов Б: «бойцы не оставляли никакие позиции и даже “улучшили положение” (а что, до этого был 3.14-здец? Тогда почему никто за этот 3,14-здец не в ответе???), возвращают Россию в ПАСЕ и на Донбасс. «…Генерал! И теперь у меня – мандраж. Не пойму, отчего: от стыда ль, от страха ль?… Оттого, наверно, что повар ваш не разбирает, где соль, где сахар. Генерал! Ералаш перерос в бардак…» (Иосиф Бродский. Письмо генералу Z. (1968) P.S. Беря в руки очередной бубен, чтобы спеть уходящему из окопа домой солдату о том, что «все будет хорошо», рисуя новые таблицы с кадровыми «диевыми заходами» и «инструкторско-методическими занятиями», вспомните о тех, кто в августе 2014-го паковал чемоданы с незадекларированными коллекциями часов и картин, нервно поглядывая на взлетающие в тихую Европу из Жулян и из Борисполя лайнеры.
Это не их война, и они будут махать рукой в иллюминаторе улетающего аэробуса, когда война из луганской и донецкой области приползет на их пустующие, вовремя проданные дачи и коттеджи под Киевом… И останутся только не желающие войны и невоевавшие диванные любители диджитализации, лиги смеха, сватов и вечернего квартала.
Повестки уже разосланы? Военком с верными «псами Авакова» уже стучит в их двери?
Позывной «Don» (Статья носит характер оценочного суждения)
Братья и Сёстры из сражающейся Украины!
Чеченцы понимают вашу боль как никто другой. По всей Европе ширится движение по набору добровольцев в защиту Украины: уже...
.JPG)
Попередня
